Исследовательская работа: Боженовы - судьба семьи на фоне истории России. ХХ век.

 

Номинация: Летопись родного края. Наши славные земляки.

 

Автор:

Расулова Тамара Алексеевна, учитель истории МОУ "Алешинская СОШ"

 

2011 г.

 

   В октябре 1981 года М.М.Боженов появился в домике на Фабричной,  с некоторого времени пустовавшем после смерти Екатерины Михайловны Задковой, дочери последнего управляющего лугининской суконной фабрикой. Алёшинский сельский совет предложил ему получить дарственную на дом Екатерины Михайловны. Михаил Михайлович обращал на себя внимание военной выправкой, энергичностью, аккуратностью внешнего вида, умением внимательно и серьёзно слушать собеседника и, при этом, сохраняя немногословность, умно и логично излагать свои мысли. Было видно, что каждое слово им обдумано и взвешено. Михаил Михайлович постоянно был занят: в доме, на приусадебном участке, во дворе и перед домом – казалось, он повсюду умеет найти себе дело. Попытки разговорить его как-то не очень получались. Но то немногое, что мне было известно о нём и его родных, заставляло меня не оставлять затеянного.Он и многие из его предков верой и правдой служили Отечеству, не щадя живота своего, в том числе в армии и на флоте. И лишь много лет спустя наша беседа наконец состоялась.

  Михаил Михайлович Боженов – наш земляк. Он родился 31мая 1927 года в селе Алёшня. Его родители – Михаил Дмитриевич и Софья Ивановна – школьные учителя. Дед его – Дмитрий Афанасьевич Боженов был настоятелем алёшинского Свято-Покровского храма, а бабушка – Надежда Михайловна, умерла, когда их сыну Михаилу, 02.09.1892 года рождения, исполнилось два года. Восприемниками новорождённого стали: крёстным отцом Миши - помещик коллежский секретарь,Фёдор Фёдорович Лугинин, а крёстной матерью – старшая сестра Наталья Дмитриевна Боженова, дочь священника. Кормилицей его была Мария Ушакова, «бабушка Маша».

    О деятельности Дмитрия Афанасьевича ходили не только устные воспоминания, но и до конца 1990-х годов на откосе северо-западного окна в алтаре сохранялась надпись: 

«Сей Храм и Иконостас возобновлён с разрешения преосвящен. Питирима, епископа Тульского и Белевского, при священнике Дмитрии Афанасьевиче Боженове и церковном старосте Владимире Андреевиче Воробьеве 1899 и 1900 годах». Случилось это после большого пожара, в результате которого пострадали не только дома селян, но и Храм.

  Мама- Софья Ивановна, происходила из рода Ахматовых. Дед – Ахматов Иван Николаевич, работал у Лугининых механиком по сельхозмашинам, а бабушка Апполония Матвеевна (урождённая Валлер) – гувернанткой (её брат Франц Матвеевич Валлер служил управляющим в имении княгини С.М.Долгоруковой). Кроме Софьи Ивановны у них было ещё 10 детей. Четверо из них: Павел, Николай (директор Тульского банка),Иван и Михаил,- в сталинские времена были репрессированы. Иван Иванович Ахматов был расстрелян не просто как лидер меньшевиков, а как яростный «оппонент Григория Наумовича Каминского», бывшего председателя Тульского губкома партии большевиков и губисполкома в 1918-1920 годах. В 1937 году Г.Н.Каминский сам стал жертвой репрессий.

   В Московском отделении РГВА выявлена Учебная карточка, составленная 16 мая 1923 года (Личное дело 234-642, л.1)  и послужной список на командира 2-го взвода 48-го инженерного парка Михаила Дмитриевича Боженова. В них содержатся следующие сведения: Боженов М.Д. родился 2 сентября 1892 года в Тульской губернии Алексинского уезда Першинской волости, с. Алёшня; в 1916 году окончил Тульскую Духовную семинарию и 1-й курс историко-филологического факультета Московского Университета; военное образование – Александровское военное училище.

  На время учёбы в семинарии от призыва на службу в армию Михаил  Дмитриевич был освобождён, о чём свидетельствует Удостоверение № 44446 от 20 сентября 1915 года.

   В дальнейшем, окончив московское Александровское императорское военное училище, с 20 июля 1916 г.  Михаил Дмитриевич участвует в сражениях Первой мировой войны на территории Румынии в составе 243-го пехотного Холмского полка.  Контуженный в ногу , в ночь на 29 июля 1917 года на позиции у дер. Корбуль под Фокшанами (Румыния) и эвакуированный в 16-й отряд Всероссийского Земского Союза, 27 августа 1917 г., прапорщик Боженов М.Д., после госпиталя, был отправлен в Тулу и поставлен на учёт эвакуированных воинских чинов при Тульском Окружном эвакуационном пункте, согласно эвакуационному свидетельству.

    Последняя должность Михаила Дмитриевича в старой армии – подпоручик. В белых армиях он не служил.

   После Октябрьской революции Михаил Дмитриевич перешёл на сторону большевиков. 17 января 1918 года он был призван в ряды Красной Армии.

  Осенью 1919 года продвижение войск А.И. Деникина в глубь центральных районов страны создало смертельную опасность для Советской республики. Южный фронт был признан главным. 15 октября Политбюро ЦК РКП(б) постановило: « Тулы, Москвы и подступов к ним не сдавать». По предложению В.И.Ленина Тульский губпрофсовет сформировал из добровольцев партизанский рабочий полк имени Красной Тулы. Из профсоюзного актива был создан отряд особого назначения, вошедший в ноябре в коммунистический батальон. Тула опоясалась несколькими линиями окопов, блокгаузов, проволочными заграждениями. Михаил Дмитриевич был назначен на должность начальника хозяйственного комитета 2-го Ефремовского полка (16 .07.1919г.), а с 6 ноября 1919 г.согласно распоряжения начдива переведён в 1-ую Тульскую стрелковую дивизию на должность начальника хозяйственного комитета при отделе снабжения дивизии. В Ефремовском полку, защищавшем подступы к этому древнему городу, по словам Михаила Дмитриевича, было много алёшинских мужиков, тульских рабочих. Высокую оценку стойкости и мужеству туляков дал А.В.Луначарский: «Когда я уходил от красноармейцев, у меня всегда было одно и то же впечатление: знамя революции держат необыкновенно просто, необыкновенно уверенно и железным образом, крепко тысячи больших простонародных, немножко корявых, поражающе спокойных и крепких рук».

    Послужной список Михаила Дмитриевича содержит сведения об участии его в походах: 

    С 14 июля 1919г. – против Мамонтова и Деникина;

    С 1 января 1920г. – против Латвии;

    С 20 августа 1920г. – против Польши;

    С 21 октября 1920г. – против Балаховича.

    Основание: РГВА, личное дело 227-066 № 1-4.

  По окончании Гражданской войны Михаил Дмитриевич, уже женатый на Софье Ивановне, стал перед выбором: продолжить военную карьеру или вернуться к мирной гражданской жизни. Решающим стало мнение Софьи Ивановны, которая не хотела, чтобы муж оставался в армии. Молодой стране Советов требовались грамотные люди. Началось восстановление школ. Михаил Дмитриевич возглавил Алёшинскую школу (сначала начальную, затем  семилетнюю) и одновременно вёл уроки русского языка, литературы, а после Великой Отечественной войны - немецкого языка и военного дела. Большую помощь начинающему учителю  оказывали Эмилия Адальбертовна и Галина Адальбертовна Линберг, работавшие в Алёшинском двухклассном с 6-ти годичным курсом обучения училище в дореволюционный период.

   Боженовы поселились в том же здании школы 1910 года постройки, где и работали. В помещении, слева от входа, располагались классные комнаты, направо, через небольшой коридор – учительская и кабинет директора, далее по коридору – две большие комнаты, жилище учительской четы. В одной из комнат стоял чёрный рояль, прежде принадлежавший Лугининым. Возможно, это был подарок Фёдора Фёдоровича Лугинина своему крестнику.

    Педагоги тех лет не только учили и воспитывали детей; они обучали неграмотных взрослых, выступали с лекциями перед населением, активно участвовали в художественной самодеятельности, помогали колхозу выращивать и убирать урожай.

   Кроме школы, учителя и другая сельская интеллигенция, ученики часто бывали в расположенных поблизости от Храма (в те годы) в избе-читальне и клубе. Все, кто имел какой-либо талант: умел петь, читать стихи, играть на музыкальных инструментах, танцевать-плясать, лицедействовать – объединились в коллектив художественной самодеятельности. Михаил Михайлович запомнил посвящённую 100-летию со дня гибели А.С.Пушкина (видимо 27 января) постановку «Бахчисарайский фонтан» в1937 году. Понятно, что целью государства в те времена был поголовный контроль над жизнью, умами и чувствами людей, но интеллигенция делало своё дело искренне, с душой.

   То ли в конце Гражданской войны, то ли уже после неё недалеко от церкви и избы-читальни появилась, по словам старожилов, Передвижная амбулатория, целью которой была борьба с эпидемией сыпного тифа, унёсшего немало жизней, в том числе и в Алёшне. Больных педикулёзом стригли наголо, одежду их сжигали или пропаривали при высокой температуре, а самих людей- детей и взрослых, тщательно мыли.

    В декабре 1923 года супруги Боженовы, у них к тому времени появилась старшая дочка Людмила, заключили договор «приймачества» с Акилиной Николаевной Русаковой, престарелой женщиной, вдовой бывшего дьячка, и перебрались жить в её крестьянский дом на «правах полноправных членов» её двора. Ведущий к церкви переулок, в прежние годы носивший название «Поповский (Попов)» в 1930-е г.г. народ переименовал в «переулок интеллигенции»; в нём чуть ли не в каждом доме жили или снимали комнату молодые учителя.

  О начале Великой Отечественной войны Боженовы узнали благодаря радиоприёмнику. Радиоприёмников, работающих на батарейках, в селе было два – один у них, другой – у нового директора школы, Акимова. С началом войны их, по решению властей, пришлось  сдать на почту.

   В октябре-декабре 1941 года Тула прикрыла подступы к Москве с юга. Жестокие кровопролитные бои шли днём и ночью. Западная группировка немцев: 296-я дивизия «Оленья голова», 31-я пехотная, 3-я и 4-я танковые дивизии, пехотный полк «Великая Германия»,- должна была начать наступление от Алексина и выйти к шоссе Тула-Москва. Немецкий подполковник Генцель писал: «Под Тулой мы себя чувствуем уверенно». А 9 ноября немецкое радио авансом возвестило о том, что Тула…взята танками Гудериана.

    Особенно ожесточённые бои шли на северо-западном участке, где натиск немецкой мотопехоты сдерживали 258-я СД полковника М.А.Сиязова и 217-я СД комбрига К.П.Трубникова. 10 ноября начальником Тульского  боевого участка был назначен генерал-майор Я.С.Фоканов. Для ликвидации угрозы прорыва противника с северо-запада по его войскам нанесли удар 194-я и 258-я стрелковые и 31-я кавалерийская дивизии. 6 декабря перешли в наступление войска Западного фронта. Тульская наступательная операция началась 8 декабря силами 50-ой Армии, которой с 22 ноября командовал сменивший генерал-майора А.Н.Ермакова генерал-лейтенант И.В.Болдин.

    2-я танковая армия «быстроногого» Гейнца Гудериана была остановлена и разбита. Значение обороны Тулы высоко оценил в своих воспоминаниях Маршал Советского Союза Г.К.Жуков: «Наступление частей армии Гудериана, осуществлённое 30 октября, было отбито защитниками Тульского боевого участка с большими для противника потерями. Гудериан рассчитывал захватить Тулу с ходу… и двинуться в обход Москвы с юга. Но это ему в октябре не удалось… Как ни пытался враг в течение ноября 1941 года взять Тулу и этим открыть себе дорогу на Москву с юга, он тоже успеха не добился…. Тула связала по рукам и ногам всю правофланговую группировку немецких войск….

В разгроме немецких войск под Москвой Туле и её жителям принадлежит выдающаяся роль» («Солдаты Победы. 1941-1945», стр.23).

  По воспоминаниям Михаила Михайловича, через Алёшню с осени 1941 года непрерывно двигался поток войск, отступавших из-под Вязьмы, Брянска, Смоленска, машин и конных обозов, переселенцев из западных районов страны, измученных голодом недоенных коров. На короткий отдых они останавливались в липовом парке (бывшей лугининской усадьбы), где до войны находилась летняя эстрада, проходили сельские ярмарки (сейчас здесь стоит здание построенной в 1973 году школы и школьный стадион. Школьники же обнаружили во время одного из субботников в стволах лип пули и вырезанную на коре, видимо в ту пору, звезду). 14-летний Михаил Боженов со своим двоюродным братом Михаилом Глаголевым на школьной лошади подвозили для этих людей ключевую воду из Криволапского колодца.

    В конце октября-начале ноября 1941года в Алёшне расположились бойцы и офицеры 258-й стрелковой дивизии. На колокольне был установлен пост воздушного наблюдения. М.А.Сиязов остановился в доме Е.М.Задковой; офицеры штаба – у Боженовых. Михаилу Михайловичу  запомнились: Потапов - оперативный работник штаба, с двумя шпалами на рукаве (майор), Лапидус – главврач, с одной шпалой (капитан) – погиб под Калугой, обморозив ноги; начальник разведки капитан Бережной, после войны – генерал-майор и ветврач Франчук.

  Сам штаб был расположен в бывшем клубе и тщательно охранялся. В помещении церкви находился склад продовольствия и боеприпасов; бойцы делились свежевыпеченным хлебом с прибегавшими к ним и постоянно крутившимися поблизости сельскими мальчишками. На росписях же храма до сих пор видны следы от винтовочных выстрелов красноармейцев, доказывавших таким образом своё неверие в Бога.

    7-8 ноября наши войска покинули Алёшню, отступив за р.Упу, к пос.Плеханово. Накануне ночью выпал снег и бойцы, отступая, « унесли снег с собой». За ними на белоснежном поле осталась уходящая вдаль чёрная лента дороги.

   В селе наступило временное безвластие, как, впрочем, и во многих окрестных деревнях. Через село в одиночку и группами шли люди, кто-то на запад, кто-то на восток.

Их пускали в дома местные жители, кормили, устраивали на ночлег, а утром они продолжали свой путь.

     14-15 ноября через село проследовали в сторону села Лошачье конные разведчики.

   Через некоторое время из-за леса послышалась стрельба, на опушке леса «Стайки» показались конники и две подводы со снарядами; за ними – немецкие танки. Михаил с друзьями находился на лугу за селом: там у скирдов сена паслись бесхозные кони с брошенной при отступлении борщёвской конюшни. Мальчишки предпринимали попытки поймать напуганных одичавших животных. Услышав выстрелы и разглядев танки, мальчишки сломя голову бросились бежать в сторону села, через овраг. Немцы обстреляли и бегущих пацанов. Оказалось, что танки двигались к селу с трёх сторон: со стороны Лошачье, от Городёнок и со стороны Наталинки. Одни из них остановились на Пахотной, другие – на ближайшем к церкви перекрёстке. Девчонки с Фабричной (улица названа в связи с тем, что пока в селе действовала лугининская суконная фабрика, здесь проживали рабочие ) выбежали навстречу разведчикам и, схватив их коней под уздцы, отвели и спрятали их во дворах  своих домов. Переодевшись в гражданскую одежду, ночью ребята ушли к своим, за реку Упу.

     А вот бойцам на подводах повезло меньше. Они пытались прорваться через  плотину в сторону «Горки». Лейтенант, политрук, управлявший первой подводой, был расстрелян прямой наводкой из танка. В передок саней, ехавших чуть поодаль, попал снаряд. Две лошади оторвались и ускакали, оставшаяся низкорослая коренная стала как вкопанная. Анатолий Исаев взял её под уздцы и повёл в сторону церкви. На «Базаре»(так называлось место, где в дореволюционное время проходили сельские торги) лошадь перехватил Михаил Боженов. Вышедшая навстречу Екатерина Михайловна Задкова помогла ввезти  тяжело груженную подводу в свой двор. Раненого бойца спасти не удалось, кажется, он был казах по национальности. Осколками ему разворочало весь живот. Похоронили его в школьном саду в окопе. Лейтенанта, после того как немецкие танки ушли на Тулу, похоронили в бывших совхозных парниках, рядом с р.Песочной. В 1960-е годы, когда стали устанавливать памятник на окраине села, прах бойцов был перезахоронен.

    5-6 декабря в село вернулись наши разведчики. Они шли на лыжах, где-то пробирались по-пластунски. Их маскхалаты промокли и обледенели.

    Михаил Михайлович рассказывал о том, что пока бойцы обогревались и сушились, он увидел как со стороны Тулы к Алёшне начала приближаться и окружать село колонна немцев. Об увиденном он сообщил офицеру-разведчику. Тот, видимо не очень доверяя Михаилу (непонятно было, почему находившиеся на колокольне наблюдатели проворонили целую вражескую колонну), стал смотреть в бинокль. Убедившись в том, что мальчишка не обманул, разведчики отступили, скрывшись в «Стайках» - этот небольшой лесок до сих пор изрезан уходящими в разные стороны глубокими оврагами. А вот среди разведчиков, остановившихся на Пахотной (это название улица получила в незапамятные времена, так как её жители занимались исключительно сельскохозяйственным производством), были потери. Преследуемые немцами, красноармейцы с Пахотной отступили в сторону деревни Рыдомо, расположенной за большим оврагом. Чтобы выманить их из рыдомского леса, немцы выгнали из домов на юго-восточной окраине села  всех стариков и погнали их под конвоем в сторону Рыдомо. Но эта тактика ожидаемого результата не дала. Их заперли в пожарном сарае, стоявшем недалеко от нынешней остановки «Большак». Стариков, замёрзших и уже распрощавшихся с жизнью, в конце концов отпустили.

    Спасая своих, из-за реки со стороны Тулы немцев обстреляла наша артиллерия, открыв заградительный огонь. Мощь немецких орудий была недостаточна для адекватного ответа. Эти орудия стояли под прикрытием сараев у дома Архангельских (это на берегу пруда, противоположном от старой школы). Когда мальчишки (среди них был и Михаил Боженов) пытались рассмотреть их, стоя под липами возле храма, немцы припугнули любопытных автоматной очередью. Оккупанты отступили настолько поспешно, что даже бросили одного из своих убитых бойцов. Для молодёжи труп этого непрошенного гостя стал предметом издевательств.

  Накануне наступательной операции целый день шла орудийная дуэль. Враг обстреливал Тулу миномётным и артиллерийским огнём со стороны с.Першино и Павшино. Ему мощно отвечали метким сокрушительным огнём тяжёлые пушки 447-го корпусного артиллерийского полка полковника А.А.Маврина, «Катюши» 34-го миномётного дивизиона, на позициях, на дорогах, в лесу – всюду настигая зарвавшегося врага.

   Через два дня фронт снова пришёл в село, продвигаясь на запад. Кроме знакомых бойцов было много новичков. В домах не оставалось свободного пространства, пройти ,не задев кого-либо было невозможно. На радостях от встречи, от того, что скоро наступит избавление, Боженовы достали из подвала две бочки: с солёными огурцами и квашеной капустой. Соскучившиеся по домашним солениям, к утру, солдаты прикончили и заготовки и, даже, выпили почти весь рассол, оставив лишь укроп, да листья хрена.

   Видимо немцам удалось узнать о том, что в Алёшне стоят наши части. Село начали бомбить немецкие самолёты. Михаил Михайлович помнит как один из них, зайдя со стороны «Козловского» колодца и, продолжая лететь в сторону «Горки», на бреющем полёте сбросил над Фабричной 3 бомбы – 100-250кг. Одна из них упала у ручья (в этот момент Михаил как раз пытался убежать от церкви, возле которой стояли воинские обозы с продовольствием и боеприпасами, но, увидев разорвавшуюся бомбу, вернулся домой).

    Не успел Миша взяться за ручку двери, ведущей в дом, как недалеко от усадьбы Маршалловых упала вторая бомба. Михаила вместе с дверью отбросила в сторону сильная взрывная волна. Третья бомба не только разворотила стоявший рядом с Худяковыми дом, но и убила находившихся в сарае соседей лошадь и корову. Чуть позже выяснилось, что во время этого налёта обрушившимся потолком насмерть придавило пожилую женщину – Пелагею Силину. Во время другого налёта, самолёт двигался на Тулу, бомбы были сброшены у ручья Алёшинка на обочину шоссе.Осколком  был ранен в ногу вышедший на крыльцо Агеев. Дом Пивоваровых уцелел благодаря стоявшим поблизости амбарам. Ещё один налёт запомнился алёшинцам тем, что немецкий лётчик, вероятно, не желая никого убивать, да и, возможно, побаиваясь тульских зенитчиков, сбросил 15-20 бомб за «Горкой» на ровном поле между оврагами, уложив их в линейку одна за другой. Как говорит Михаил Михайлович: … «порядочный немец попался».

   Михаил Дмитриевич продолжал, как и чем мог, оказывать помощь Красной Армии. Михаил Михайлович вспоминает, как иногда по ночам раздавался стук в окно, и отец исчезал из дома на некоторое время. Как впоследствии оказалось, он служил проводником разведчиков, на лошадях пробирался с ними в западные районы Тульской области, в глубокий тыл противника.

   Когда нашими войсками была освобождена Калуга, Михаилу Дмитриевичу было поручено вести всевобуч в качестве командира роты среди молодёжи 1926 года рождения.Он обучал военному делу не только алёшинских, но и ленинских, тульских парней. В дальнейшем они в большинстве своём были направлены на Дальний Восток и приняли участие в боях с Японией на территории Маньчжурии в августе 1945 года.

   Михаил Михайлович работал конюхом. Ему как рабочему была положена хлебная карточка. Весна 1942 года была особенно голодной. Даже горелое зерно с Тульского элеватора было большим счастьем, так как спасало от голодной смерти. Вот с лошадьми возникали проблемы. В первый раз школьную лошадь бойцы забрали, обменяв её на падающую от голода клячу. Когда эта лошадь пошла на поправку, состоялся второй обмен. На этот раз в школе оставили раненую лошадь и расписку о том, что вместо взятого в школе сена, Боженовы могут кормить лошадь колхозным клевером.

   Михаил возил по ночам эвакуированных ( тех, кто не смог выехать на Восток, и в дни обороны Тулы вместе со стариками и малолетними детьми переехали к родственникам в деревню, а после освобождения – возвращались назад ). Днём немецкая авиация бомбила Тулу, аэродром в Мясново. Осколки снарядов гремели по железным крышам домов как горох. В Ямнах был расстрелян военный обоз. Голодные люди растащили мясо лошадей, даже костей не оставив.

    Весной на школьной лошади Михаил пахал огороды. За работу давали продукты, деньги. Часть этих средств пошла на восстановление школьного здания: оно пострадало не только от налётов немецкой авиации, но и от разоривших его беспризорников из какого-то детского дома, поселившихся в Старо-Петрищево. В феврале 1942 года в школьном здании вставили окна, перекрыли его тёсом, засыпали опилками (позже смогли выбить материалы и сделать ремонт получше) и школа возобновила свою работу – сначала как семилетка.

    Зимой 1942 года на Рыдомском аэродроме (построенном усилиями молодых девушек и подростков из ближайших деревень) остановился авиаполк самолётов-штурмовиков «ИЛ-2». Лётный состав базировался в Рыдомо и Старо-Петрищево, а в Алёшне – батальон аэродромного обслуживания (БАО).

    Зиму и часть весны 1943 года на аэродроме находилась авиация бомбардировщиков дальнего действия «ИЛ-4». Штаб дивизии стоял в школе. Командир дивизии проживал в доме Шараутиных.

    В ночь перед началом Орловско-Курской битвы на Рыдомский и соседние аэродромы прилетели много самолётов «АН-2». С рассветом они отправились к месту новой дислокации.

   Люди говорили, что в одном из домов, крайнем у оврага, ведущего в лес, останавливался то ли сын Сталина – Василий, то ли сын А.И.Микояна (что более вероятно) Степан.

   5 января 1942 года народный комиссар обороны СССР тов. Сталин своим приказом отметил боевые заслуги сиязовской стрелковой дивизии, защищавшей Тулу. «За проявленную отвагу в боях за Отечество с немецкими захватчиками, за стойкость, мужество, дисциплину и организованность, за героизм личного состава стрелковая дивизия была преобразована в гвардейскую стрелковую дивизию. Этой дивизии, защищавшей южные подступы к Москве, было вручено гвардейское знамя» («Битва за Тулу», стр.215). Командиру же полковнику М.А.Сиязову было присвоено звание генерал-майора.

     Не были забыты и заслуги Михаила Дмитриевича Боженова. Он был награждён медалью «За Отвагу». В наградном листе к приказу войскам Западного фронта №063 от 22 января 1942 года записано: «Вёл постоянную разведку в глубоком тылу у противника и давал ценные сведения о фашистских войсках нашим разведывательным органам.

   Предупредил группу бойцов и командиров о подготовке внезапного нападения фашистского отряда. Спас жизнь инструктору политотдела и начальнику особого отдела 258-й стрелковой дивизии.

   Сохранил боеприпасы, оставленные подразделением Красной Армии при отходе на новый рубеж из-за отсутствия транспорта и передал их через месяц пришедшим частям Красной Армии…».

  Недаром полковник Н.Аргунов, начальник штаба 50-й Армии, в статье «Окружение и разгром частей группы Гудериана», опубликованной 25 декабря 1941 года в газете «Красная звезда» одним из факторов успеха советских войск называл «разведку днём и ночью, на суше и в воздухе».

     Михаила в 1943 году приняли в ряды ВЛКСМ. Секретарём школьного комитета комсомола была Ольга Григорьевна Переход (Пименова). Получать же комсомольский билет надо было в райкоме комсомола в посёлке Ленинском. Комсомольцев было много и никто не спрашивал, как они будут добираться до дома. Михаилу вручили билет уже ночью. Пешком от Ленинского он дошёл до Рождества. В Рождественской начальной школе учительницей работала соседка, одна из сестёр Маршалловых. Она накормила  Мишу и оставила на ночёвку. Утром, придя домой, он объяснил  причину долгого отсутствия родителям. Те, доверяя сыну, его объяснением удовлетворились (вот это воспитание!). С юношеским максимализмом Михаил Михайлович поясняет, что родители его особо не воспитывали: следили, чтобы  «был накормлен, умыт и здоровался с учителями» (иногда здоровался с ними по три раза на день).

    Вместе с двоюродным братом Михаилом Глаголевым поступил учиться в Тульский оружейный техникум на ружейно-пулемётное отделение. Учащиеся техникума были забронированы. Но в 1945 году бронь сняли и призвали в армию. «Как человеку с образованием» Михаилу Михайловичу предложили учёбу в Одесском военно-морском медицинском училище. Практику проходил на учебном корабле «Волга» (это был прежде испанский  корабль «Иоганн Себастьян Элькано», на нём в годы Гражданской войны в Испании эвакуировались в советские порты Севастополь и Одессу испанцы-беженцы).

    В Балаклаве Михаил в составе учебного отряда изучал лёгкие водолазные работы и получил право на руководство водолазными спусками и лёгкими водолазными работами.

В действительности они не были такими уж лёгкими. Стоило в скафандр подать чуть больше воздуха и у ребят лопались ушные перепонки (на памяти Михаила Михайловича подобное несчастье произошло с двумя практикантами).

     Довелось участвовать и в тушении пожаров в Кронштадте. Веками накопившаяся хвоя, долгое время тлела, образуя под верхним нетронутым слоем бездонные ямы (люди, неожиданно для себя, проваливались, погибали), пока огонь не вырывался на поверхность. Тушить такой пожар имевшимися в то время средствами было сложно. А поблизости находилась база подводных лодок и «морских охотников». Пришлось взорвать перешеек, чтобы хлынувшая морская вода сама  справилась с разбушевавшейся огненной стихией.

     В опасную ситуацию попал наш земляк, проходя учебную практику на линкоре «Севастополь». Линейный корабль для выхода в море надо было «снять с бочки», с этой целью на бочке выбивалась чека с туго натянутым тросом. Михаил кувалдой выбивает с бочки чеку, бочка резко выпрямляется, линкор уходит на внешний рейд. Казалось бы, всё, работа сделана. Курсанты грузятся на шлюпку, идут на вёслах. Так как плыть надо было достаточно далеко, решают установить паруса. Но как только шлюпка зашла за Александровский равелин, резкий порыв ветра ломает мачту и шлюпку с курсантами накрывает мокрый парус.

   Сильное волнение на море, штормовой ветер оставляли мало шансов на спасение. Вовремя подоспевший мотобот спас всех.

    После окончания учёбы Михаил Михайлович Боженов был направлен во Владивосток в бухту Новик в особый сектор береговой обороны в качестве заведующего секретным делопроизводством.

    История Владивостока начиналась с того, что 20 июня 1860 года военный транспорт «Маньчжур» под командованием капитан-лейтенанта Алексея Карловича Шефнера основал в бухте Золотой Рог военный пост, получивший официальное название Владивосток. Первые десятилетия город, беспорядочно разбросанные здания, которого терялись среди зелени, с моря был почти не заметен. Но уже в 1890-х годах Владивосток стал центром Приморской области, сосредоточением русской культуры на Дальнем Востоке. Представители императорской фамилии неоднократно посещали город, что способствовало его развитию.